К 20-летию “Декабрьской метели”
(прочтение первого стихотворения обязательно для понимания второго).

Немногим будет по семнадцать,
Когда всем стукнет сорок пять.
И, продолжая улыбаться,
Вы молча будете страдать,
Опять припомнив эти годы.
Года ведь ЭТИ, а не ТЕ!
Не по здоровью хороводы,
Прогулки – в жопу – в темноте…
И приключенья только в тягость…

Вы помните? Декабрь, метель.
Что той зимой тогда прорвалось:
Невинный флирт, башка с петель,
Разврат и пьянство. Иль казалось,
Что струны искренной души
Так заржавели в бытовухе,
Так чувства стали толсты, глухи,
Сквозь время глянула старуха –
В семнадцать лет. Давай, греши!
Не упускай! Но – упустила.
Вы помните, как это было?

Вы помните? В таксомоторе
Мы ехали из клуба “Жись”
И за никчемным разговором
Друг друга щупая – зажглись.
Не утерпев, пока промзону
Таксо объедет вкругаля
В пургу, по пробкам… Вуаля:
Мы напрямки, пешком, в поземку…
Когда качается земля
От ветра, алкоголя, страсти…
Мы срезали через депо.
Наш путь к безоблачному счастью
Лежал не так уж далеко:
Запасный путь, вагоны, шпалы
(Меняли их как раз тогда).
Свисали где-то провода.
И – деготь, лужи. И – немало
Средь новых шпал.
Мы шли вдвоем.
Вдруг остановимся и пьем.
Из горлышка – какая жалость!
И – снова жар! И мы идем!
Почти бежим в объятья плоти!

Вы помните? Смеялись Вы
Как та лягушка на болоте,
Дождавшись принца. Но – увы,
Не суждено сбываться сказкам,
По крайней мере – тут, в депо!
И оставалось-то всего
Шагов семьсот до нашей вязки!

Вы помните? Хотя бы вкратце?
Соврете, скажете, что нет.
Мы шли ко мне домой – за счастьем,
Послав к чертям весь белый свет:
Вы – своего почти что мужа,
Я – ныне бывшую жену.
Так ветер дул, алели уши.
Мороженое в стужу скушав,
Вы дули Бейлиз. Ну и ну!
Представьте: донышко бутылки
На фоне серого песца.
Вы пили, пили до конца
Так ненасытно, страстно, пылко
И, запрокинувшись устало,
Так неуемно далеко,
Что жидкость, влитая в хлебало,
Вдруг перевесила! Легко
Скользнув песцом промеж объятий,
Вы, с парой гопницких проклятий,
Откинув шпильки в пируэте,
(Мне часто снятся звуки эти!)
Упали в деготь между шпал.
Я водку тут же допивал.
Декабрь. Холодно. Простужен.
Ну не Харламов Вы на льду!
Зачем же шпильки? На беду!
Все кончилось ползком по лужам.
Кричали Вы, что я Вам нужен.
А я вторил Вам: “Нужен? Нужен?
Зачем – все ясно. ПОЧЕМУ?”

Каков я сам – оно понятно,
Неперспективно, неприятно:
Мужлан с окраины, пошляк:
При даме – водку! И – голяк
В кармане, в будущем и прошлом.
У нас в душе – по дохлой кошке,
Они же, спевшись, нас свели.

…В тот вечер только о любви
Читал стихи я в этом клубе
И Ваши шевелились губы,
Когда пронзали Вас слова.
Уже кружилась голова…
Все надоело: принцы, тачки.
А тут – поэт! И, как удачно:
Он тоже пьян, один и – мачо!
Понятно было, что судьба!

…И вот… ушел в метель, паскуда!
Вы в дегте, в луже и в депо,
В проклятом Ховрине, где будто
Сам Мордор! Здесь им дышит все!
Приличным девушкам на шпильках
По доброй воле лезть СЮДА!
О, как же чешется… когда…
Когда… Заметили бутылку.
Осталось в ней? Немного, но…

А я был, к слову, не в говно.
Сказал Вам: “Жди, я быро!” Но…
Бухло на память стелет мягко…
Я шел к палатке за добавкой.
И, кстати, снова взять такси,
Что б Вас до дому довезти.
Вам не дойти на том пути,
Что счастье нам сулит.

А небо
Метель очистила. Звезда
Зажглась, потом еще звезда.
И Млечный Путь сереет тускло,
Как звездный посох Заратустры,
Как мост из дегтя – в чистоту.
От светской обезьяны – к людям!
И дальше только счастье будет!
Я обещаю Вам мечту!

Я помнил Вас, когда ваш Бейлиз
(Поддельный польский) докупал,
Когда бомбилу уломал
В депо заехать. Будто Феникс
Взлетел из хмеля разум мой,
А принц восстал, воскрес в быдлане,
Увидев Вас. Вы были пьяны,
Вокруг взбурунен грязный снег.
Как непокорен человек!
Допив остатки айриш крема,
Бурча проклятья, постепенно
Вы все же силы все собрав,
Сумели выбраться из лужи
Кичливость светскую поправ,
Шептали мне: “Да! Нужен! Нужен!”
В такси, затем в горячей ванне
Вы повторяли это вновь.
Я отмывал Вас и Любовь
Светилась в Ваших зенках пьяных,
Таких мечтательных, желанных!

В миру страстей непостоянных
Искали нас, ругали нас,
Друзья, жених, жена и кто там,
Что б растащить нас по болотам.
Им хер был. Тут же и сейчас.
И разрывались телефоны…
Твердили бесы: “Ну, проснись!
Одно ведь дело – в клубе “Жись”,
Другое – жизнь, где есть законы,
Есть долг, заботы и семья…”
Их не было. Лишь ты и я.
У нас все было, есть и будет.
И мы с тобой не просто люди –
Мы Млечный Путь пересекли.

Куда те годы утекли?
Вы помните? Молчите. Понял.
Не буду больше. Пошутил.
Но, все ж, я Вас тогда – любил?
Ну, не смотрите так сурово!
Пусть. Ладно, пошутил я снова.
Я понемногу забываю,
Что было и могло бы быть.
Я позабуду Вашу прыть
И то безоблачное утро.
Не Заратустра – Камасутра
В подлунном мире правит бал.
И бал тот сильно заебал.

Живите хорошо и долго.
Ведь сорок пять – есть сорок пять.
В такие годы и – мечтать?
Но, как в любой корове телку,
В годах я вижу звездный блеск:
Семнадцать лет и лягушачий
Болотный многолетний треск.
Что б столько лет на жизнь ишачить,
Забыв, что “жись” – она и есть.

Я водки больше не люблю.
И Вас я не любил. Нисколько.
Вы позвонили и адью:
“Пока-пока” – восстав из койки,
Чуть позже Вас и след простыл.
И я, надеюсь, поостыл.
И в тот же вечер на помойку
Отправлен был и ваш песец,
Загаженный настолько дегтем,
Что ясно, что настал песец.
И Ваши сломанные шпильки,
Чулочки-в-сетку-сексапильки,
Почти что все, в чем были Вы.
Не помню, как Вы уезжали,
Мне ангелы так сердце сжали,
Я понял: далее, увы,
Что жизнь, что жись –
Без Вас. На “Вы”

Мы будем снова, будем – вечность
И холодны, и далеки.
Как Млечный путь – и дураки,
Что звездами друг друга лечат.

25.11.2013

© Дмитрий Гурыч, 2013