Иллюстрированная история группы “Львиная Дуля” в авторском изложении Гурыча 2004 – 2006
____________________________________________
ПРЕДЫДУЩЕЕ:
Показать текст


____________________________________________

Часть 2: Акустический период между составами.

Личные наблюдения показывают, что при отсутствии прогресса в рейтинговом, пОпсовом (в значении пОпс) развитии коллектива, распад его неизбежен. Примерный срок существования “клубной” нераскручиваемой профессионально группы 3-5 лет и менее. Конечно, это средне, исключения есть, но на одну долгоживущую команду приходятся десятки несложившихся, распавшихся и продержавшихся несколько сезонов в силу терпения участников, ищущих элементарной жизненной стабильности вместо пустых затрат времени, денег и сил на непродуктивное времяпровождение за инструментами. Связано это и с тем, что публика постепенно “перерастает” творчество группы, точнее сказать, она становится старше, у нее меняются приоритеты, особенно, если учесть, что среднестатический зритель ходит на концерты постоянно лет до тридцати, а позднее практически все его время занимает семья, работа и сугубо личные потребности. Если принять общепринятое мнение, что потребительский контингент молодежи сменяется “волнами” – через каждые пять лет потенциальная публика обновляется полностью – то тем более понятен кризис пятилетней игры по клубам. Я считаю, что со старой “Дулей” случилось именно это, хотя, по правде сказать, более всего сказалась пассивность музыкантов в вопросах развития. Организационные проблемы были упрощены до клубов, в крупные фесты мы не пролезали из-за своего нежелания контактировать и тусить, профессиональную запись не делали. А потом стало просто скучно.

Сольный акустический период.

Сольные концерты отдельно от группы я возобновил еще в 1996-м, когда была написана программа “Граф Трамвайный”, которой совершенно не светило быль переработанной в электричество – она неконьюктурно лирична, хотя и довольно мрачна. Но я был безумно удивлен тем, что за первые же два месяца на таких концертах и на концертах с группой разошлось около двухсот аудиокассет, причем, для банальной акустики, без какой ни было рекламы, без продажи через рок-магазины, без всякой поддержки спонсоров это очень неплохо. Это очень хорошие цифры, учитывая, что народ брал это не только на концертах, но и даже специально приезжал на какие-то “стрелки”. То есть я понял, что это кому-то надо. Поэтому далее последовали программы “Пустое Место” и первое подобие студийки: “Хочу Кататься На Марусе”, причем в последней я впервые для себя попытался сочетать стихи и песни. Подобный проект связан с некоторым риском: программа получается явно не развлекательной. Зато именно тогда, в 1998-м, мне пришла в голову мысль записывать стихи в аудиовиде – типография стоила дорого, да и незачем было заказывать, скажем, три-пять тысяч экземпляров. А тут попалась на глаза кассета с какой-то детской звучащей сказкой и сразу осенило: вот как надо! Действительно, преимуществ несколько: читает автор, с нужными интонациями, оригинальными эмоциями. К тому же это гораздо дешевле книг(заказывать же брошюрки подобные тем, что выпускают барды – принтер, ксерокс, ротатор, тетрадный объем, дешевая обложка с пошлой картинкой – не хотелось) и может быть всегда “допечатано”, что позволяет не вбухивать сразу больших денег. Конечно, есть и два минуса: потребитель предпрочитает книгу потому, что можно перевернуть страницу и прочесть какой-то абзац еще раз, да и просто некоторые любят именно книги. Это, к тому же, добавляет недорогого пафоса: вот, блин, книжку выпустил!

Под новый год с 1999 на 2000 я выдал первый аудиосборник – “Кошачий Шаг”. Потом последовала стихотворная дилогия – “Владыки Мира”, третья часть которой до сих пор в летаргическом проекте.

Стоит также упомянуть о некоторых знакомствах, концертах и мероприятиях. Еще в 1995-м Джек меня привел в “Рок-кабаре “Кардиограмма””, который “держал” Алексей Алексеевич Дидуров, приглашавший к себе “молодых талантов”. У него, у Дидурова, всегда имелось два страшнейших комплекса: чувство собственной легендарности при чахлой востребованности. Это выливалось в следующее: он отслушивал кандидата и начинал его разносить в пух и прах, не стесняясь в выражениях, а зачастую просто унижая человека. Пример: Тараса он разнес не за, собственно, песни, а за… популярность! Высказался тогда так: “…У этого мальчика на лице написано, что у него достаточно концертов, девочек и славы. Я не понимаю, зачем он ко мне пришел!”. Я хочу верить, что в нем говорит некий экстрим, а не зависть к молодости. Он так и заявлял: “мне твои песни до фени, мне насрать на ваши стили и вашу моду я – старый говнюк, а ты попробуй-ка меня удивить, ты меня трахни, чтобы я сказал: О-о-о!!!” При этом его собственные вокальные и музыкантские данные пафосу не соответствуют: песни он пишет в ля-миноре(блатные аккорды), на гитаре брякает средненько, голоса, прямо скажу, нет, а поет явно мимо нот(я бы даже сказал, что у него проблемы со слухом), поэтому многие песни отдает исполнять другим людям, которые играют у него же в заведении. За долгое время там сформировалась своя бан.., то есть шай.., простите, элита, которая в кабаре играет и себе же аплодирует. Состоит она, как не сложно догадаться из таких именно людей, с которыми у А.А. связана изрядная часть жизни.

Так вот, однажды к нему приперлись “Львиная Дуля” и “Даждь”. Он не хотел нас вставлять в программу, но, в конце концов, его взяли “на западло” и он нас выпустил, обосрав публично: “…Эти две группы являются современными, модными. Мне они не нравятся, но в силу демократичности я выношу их творчество на суд зрителей. А вы уж сами делайте правильный вывод – слушать их или нет!”. Вам бы понравилась такое ведро помоев? Вот-вот, поэтому-то мы и разозлились не на шутку. Взяли и выдали свой самый неприличный материал, отыграли его с воодушевлением, хотя аппаратура там была отвратительной. Зрители просто офигели: несколько человек вышло, но гораздо больше втиснулось в маленький зальчик. Запомнилась одна девица: она периодически прятала красное лицо в ладонях, но смеялась просто безудержно, даже истерично. Я думаю, что для нее это было шоком: прийти в этакий “салон”, а напороться на форменное безобразие. Особенно дурно ей стало под конец: с задних рядов кто-то из наших зрителей стал орать: “Хуй! Хуй! Спойте песню про хуй!”

Как стоял во поле хуй!
Как стоял во поле хуй!
Хочешь верь или не верь –
Он стоит там и теперь!

После такого дебюта мы и не расчитывали на продолжение, но не тут-то было. Через неделю позвонил сам Дидуров и сказал: “что же вы не приходите, вас народ требует!”. Группа начала выступать и там, хотя место – откровенно беспонтовое. Но практика оказалась полезной, особенно в плане тусовки. С тех пор я приходил туда когда хотел, особенно потом, когда группы уже не было. Благодаря А.Дидурову я попал в программу концерта памяти Булата Окуджавы, где также одновременно проводился конкурс, лауреаты которого становились членами Союза Литераторов. Проводилось все это в Центральном Доме Литератора, высокое жюри с важным видом выставляло оценки. Обидно конечно, но балла мне не хватило, это мне сообщил Александр Тверской, с которым мы и отметили это дело в буфете. Собственно, я почти что и не пожалел, потому что, как и всегда, обещанная лауреатам запись альбома в профессиональной студии так и не состоялась.

Квартирники, природники и прочая хрень. О духовности.

Не знаю как в других городах, а в Москве есть такое явление: молодые люди хипповато-КСПшного вида с акустическими гитарами сбиваются в стаи, чтобы помузицировать друг перед другом на природе или на чьей-нибудь квартире. Любителей лицезреть данное шоу достаточно, но не все могут выдержать часов шесть и более подряд песен под гитару. По хорошему, люди собираются попить водки, пива, а заодно повыпендриваться. Музыканты, выступающие регулярно, такие сборища, как правило, игнорируют. И у меня, и у “Дули” бывали такие мероприятия, хорошо запомнились два: “квартирник” на крыше магазина “Ленинград”(в том доме живет Антон Кротов, предводитель Всероссийской Лиги Автостопа, который тогда имел меньше пафоса и периодически устраивал такие сейшена) и квартирник в районе метро “Улица Подбельского”, где стоял плохой, но полный комплект аппарата, включая даже барабаны. Стойки под микрофон не было, так что его привязывали к люстре веревкой, на которой он висел.
Однако, редко, но случалось, что среди данного контингента находились организаторы мероприятий посерьезнее: они снимали маленький микрорайонный клубец на вечер, где проводили гала-концерт для “своих”, приглашая музыкантов и взимая плату за вход. На эти мероприятия приходило довольно много народу для таких мест(человек пятьдесят-сто), но никакого продолжения они не получали. Существовали и целые клубы такой направленности(“Зеркало”, например), где собиралась, обычно, одна и та же тусовка. Именно таким был и остается тот же упомянутый выше клуб “Факел” – в зале, где занимаются несколько детских кружков, выставляют минимум аппаратуры, расставляют стулья человек на восемьдесят и начинают ритуал.

Я заметил, что акустические музыканты-непрофессионалы(так их назовем, что б не обидеть), у которых никогда не было полноценной электрической группы, относятся к групповому электричеству с надменным пафосом: дескать, кодлу тупых пионеров через примочки кто угодно развеселит своим сраным панк-роком, а мы тут – люди серьезные, вкладываем глубинный смысл и вообще: культуру храним от сальных лап продажного шоу-бизнеса, которому никогда не разменять на деньги бессмертные души наших песен. И не надо говорить, что я сгущаю краски – именно так оно и есть. Но, знаете, все эти барды микрорайонного масштаба – жутко закомплексованные люди с крайне ограниченным кругозором. А так как признания хотят все(а в такой заднице, как мелкая акустика хотят особенно болезненно, потому что прекрасно понимают ничтожность подобных тусовок, которые являются их единственным опытом и творческим капиталом – от полной мирской серости только этот “капитал” микробардов и отличает), то и самомнение растет впереди успеха. Отсюда легенда об особой “духовности” т.н. авторской песни.

Крутицкое подворье. Еще раз о духовности.

Однажды Саша Фабер пригласила меня посетить странное место. На территории Крутицкого подворья некая молодежь открыла христианский православный музыкальный клуб или что-то типа того. Мне стало интересно, тем более, что об этом месте я уже слышал.
Место, действительно, было колоритным. Само Крутицкое подворье примыкает к тюрьме, а данный микроскопический клуб находился в небольшом здании на тюремном прогулочном дворе, куда можно было попасть через ворота. Зайдя внутрь, я понял, что попал в самый настоящий вертеп: в православном клубе стопками лежали католические миссионерские журналы(с колоритной сисястой тинейджеркой в синей бандане на обложке). Мне объяснили: это от спонсоров. О православии немного напоминали иконы в малозаметном “красном углу”. В соседней комнате Руби(группа Ruby Unicorn) разухабисто распевала еврейские песни. На импровизированную сцену(просто угол, свободный от мебели) выходили какие-то одинаковые люди и пели что-то безумно не менее одинаковое. Особенно запомнился нервный молодой человек в сером пиджаке(мелкие барды, кстати, почему-то очень любят серые пиджаки – вероятно под воздействием образа КСПшника-эстрадника совковых времен): чистенький такой, глуповатый, с аккуратно подстриженной бородкой, вышел и исполнил песню о несчастных бомжах, которым, оказывается, надо помогать, мимо которых не надо проходить, которых надо любить, которые, оказывается, крайне духовные люди и безумно мудро ждут перемен. Это была даже не маниловщина, не проповедь, это было такое гнилье! Причем заметно, что чел хорошо выспался, скушал кофе, овсянку и яйцо, пришел в это место и выкаблучивается: вот я какой хороший, какой добрый, какой душевный – немедленно меня любите! А я так думаю, что он не видел, как кучки детей, штук по сорок, от восьми до пятнадцати лет публично и массово нюхают клей прямо возле вокзальных ментов! Он не спускался в подземный лабиринт переходов Казанского вокзала, там, где старые заваренные выходы на перроны, где под вечер или с утра имеются натуральные залежи его любимых бомжей. Если тебе так неймется – иди к ним и помогай, жалей, облизывай и учись мудрости(сколько дихлофоса пшикать на кусок черняшки, чтобы снять похмелье), фигли горло драть! Потом появился, уже упомянутый в прошлом, Дмитрий Студеный. Я, было, обрадовался: человек на самом деле к православной религии, все-таки, пришел, хоть и немного не туда – по слепоте! Но минут через пять настроение испортил известный тусовщик Брат Ветер, который духовно напился алкоголя и пооткровенничал: оказывается, на носу у этого места – поездка на знаменитый Грушинский фестиваль, а какой-то священник(кажется какой-то патриарх, не Всея Руси, а помельче) спонсирует поездку: автобус, кормежка и прочее. Так вот, у них сейчас, типа, места расписывают между особо духовными перцами и все такое. “И меня на халяву берут, прикинь!” – радовался Ветер. Я сначала не поверил, но потом, уже после “груши” узнал, что клуб, просуществовав после возвращения с фестиваля еще немного, из этого подворья то ли был изгнан, то ли сам переехал. Может, я ничего не понимаю в одухотворенной акустической музыке с бомжовой тематикой, но уверен, что халява безусловно сыграла свою роль, а когда она кончилась, то клубец неожиданно(или ожиданно) обрубил якоря. Потому что, думаю, именно там ловить им было уже нечего. Потому что, если человек строго бескорыстен, то ему достаточно дойти до ближайшей церкви. А халяву ищут на паперти – это рядом, но путаться не стоит.

Вспомнился сходный случай, по крайней мере на почве религии (или сектанства – кому как нравится). Давно, году в 1993-м, я случайно попал на сходку баптистов в кинотеатре “Октябрь”, что на Новом Арбате. Меня обещали познакомить с каким-то особо талантливым поэтом-песенником (из бардов, естественно). Поэт оказался глупо улыбающимся перезрелым хиппаном в вязаном лыжном хайратнике (летом), который исполнил нечто, вероятно, особо духовное, но мне это показалось жутким слащавым дерьмом, да еще и десятиминутным. Настоящий ужас пришел потом: я узнал, что это была семьдесят седьмая(!) часть его песни о Новом Иерусалиме! Не знаю, удалось ли ему к настоящему времени зарифмовать весь Новый Завет, но от прослушивания семьдесят восьмой части меня спасла проповедь. Как оказалось, верховодил этим сборищем какой-то американский миссионер с жестикуляцией биржевого брокера, костюмом мелкого коммивояжера, торгующего носками и американской улыбкой. Помните, как во времена Кашпировского у нас водились всякие Билли Грэмы, которые указывали нам путь к духовности на свой, американский лад? Это именно та порода: шоу-проповедючники. Ему помогал “ансамбль” из этого “поэта-песенника” и чела с синтезатором, на котором была спрограммирована примитивная музычка-кукараоке. А затем человек на сцене замахал руками, а переводчик его озвучивал на русском. Зал же стал петь. На экране(это же кинотеатр, все-таки) проектором выводились слова песни, а народ ее пел хором. Все песни были составлены следующим образом: куплет с банальными словами, вроде “Иисус спустился с неба, чтобы нас спасти” и так далее, состоял из двух строк, а припев – из одной, но повторяемой раз шестнадцать! И так – два часа! Я, наверное, ничего не понимаю в конфессиях, но, по-моему, это называется внушением, зомбированием, гипнотическим воздействием “рекламного слогана”. Поэтому, когда я увидел миссионерские журнальчики на Крутицком подворье, понял, что бесы там еще те…

Акустика в клубах.

Если честно говорить, то клубы акустики не любят. Конечно, я имею в виду не чисто акустические клубы, такие как “Форпост”, где мне играть всегда нравилось, а, скажем, “Р-клуб”. Это место изначально предназначено для попрыгаса-расколбаса и там играют только электрические группы. Я там с акустикой выступал только дважды: в акустическом концерте с “Э.С.Тами” и на веселом празднике, организованном вместе с “Лосьоном”. В любом случае, акустический жанр чрезвычайно отделен от электричества: другая публика, аппаратура, атмосфера. Акустические клубы являются клубами для любителей именно этого жанра и не выходят за размеры своего камерного содержания. Между сменой состава “Львиной Дули” я выступал как раз в “Форпосте”, в “Перекрестке”, в “Плеханове” и подобных заведениях, но не в электрических рок-клубах. Сейчас, когда “Львиная Дуля” существует, случаются мои акустические концерты в “Sexton’e”, например, но такие случаи довольно редки, да и имеют строгое обоснование программы: концерт пародий, скажем. А собственно акустическая сцена очень мала. К сожалению, это говорит само за себя… Наверное именно эта безнадега и подтолкнула меня к формированию нового состава.

Дмитрий Гурыч, 2004

____________________________________________
ПРОДОЛЖЕНИЕ:
2001 – 2006, Часть 1: Друзья и так себе – хроника некоторых событий
2001 – 2006, Часть 2: Лето 2003 – байкеры, скамейкеры и фигайкеры
2001 – 2006, Часть 3: Клубы. 2003-2004 гг.
2001 – 2006, Часть 4: Почему развалился третий состав