Иллюстрированная история группы “Львиная Дуля” в авторском изложении Гурыча 2004 – 2006
Детство(прелюдия).
Пытаться музицировать я начал, по советским меркам, довольно поздно – лет в шестнадцать. Естественно, стимулом процесса стало либидо: хотелось нравиться девчонкам, а мой приятель, Сережа “Зеленый”, умел тогда сносно лабать три аккорда на двадцатипятирублевой “ленинградке” и петь дрожащим фальцетом, который так нравится девицам. Начали мы, собственно, сообща, причем нашли еще и третьего деятеля – Тимоху, которого стали заставлять играть на барабанах. Чтобы все казалось еще серьезнее, мы с Серегой занимались на каких-то сраных курсах возле метро “Кропоткинская”, где он учился гитаре, а я пытался осилить бас за червонец в месяц. Из этого, по правде сказать, ни хрена не вышло, но мы успели соорудить программу из шести песен, какую и представляли на мероприятиях родного учебного заведения. Плюсов получилось несколько: в армии мои никакие познания в басизме пригодились и я периодически отмазывался от строевой, неумело дергая струны. Второй плюс: потом уже, после дембеля, больше я бас в руки не брал, если не считать чахлую попытку в послеармейский период, когда мы пытались что-то сделать в том же составе и под тем же названием(“Вандал”). Клубов тогда еще не было, выступать было негде, да и материал был говенный(сохранилась очень плохая магнитофонная запись четырех песен). В родном технаре мы уже не учились, поэтому однажды там пафосно выступили и прекратили все эти глупости. Вот таким был этот, еще даже не пионерский, а откровенно детский период. Но все же именно ему я обязан третьему плюсу: начал писать стихи. Это, конечно, не удивительно в молодом возрасте, но оказалось достаточно заразительным.
Второе детство.
От военной службы я отходил три месяца, отдыхая на озере Селигер дикарем в компании Зеленого и кучи знакомых местных, которые на халяву предоставили нам две лодки и каждую ночь приезжали на нашу стоянку пить спирт. А вечерами вся компания приходила к входу на местную турбазу, где несколько человек орали песни, преимущественно русский рок, популярную эстраду и песни группы “Технология”. Пришлось спешно выучить четвертый аккорд и присоединиться к ним, причем самостоятельное гитаристическое исполнение(Боже, как мне за него теперь стыдно!!!) впечатлило настолько, что я начал писать не только пугалки в стиле “пионер-метал”, но и что-то более осмысленное. По этому поводу выражаю глубочайшую благодарность Сергею Рахманову из Тулы: спасибо, Серега, за умные идеи и распиздяйское лето!
“Маяк” и “Цветной”.
На последнем перед армией концерте мы познакомились с несколькими симпотными герлами, с одной из которых меня до сих пор связывает непорочная дружба, не опошленная плотским. Так вот, она писала мне гадкие письма в армию, а потом, когда я уже отошел от слова “Рота, подъем!”, свела со своим бойфрендом(он сейчас сидит в тюрьме), который на гитаре играл еще хуже меня, но зато входил в тусовку странных людей: они были то анархистами, то панками, то хрен пойми кем. Насчитывала эта кодла в разное время человек двадцать и проживала в старом доме, возле аргентинского посольства, недалеко от метро “Маяковская”. Несколько человек работали в местном ЖЭКе дворниками, а остальные вписывались время от времени, помогая хозяевам, развлекая друг друга и употребляя напитки и зелья. Захаживая туда гостем, я знакомился с людьми, тем более, что бойфренд моей знакомой оказался совершенно неспособен к совместному музицированию, так что от живого общения меня толком никто не отвлекал. Именно там я и познакомился с Джеком(Валентин Сохорев), известным ныне автором и создателем группы “Медведь-Шатун”, которому впоследствии было суждено вывести меня на сцену.
Вообще, житие на Маяке у людей было насыщенным: война с местными гопниками, периодические рейды ментов, всякие там “джа растафарай” в плане ганджубаса. К ним приезжали какие-то немцы снимать кино про советских сквоттеров. Они постоянно ссорились из-за провизии, перли с окрестных строек всякие полезные предметы и были достаточно известны в округе. В конечном итоге их лишили работы и выселили из квартиры, которую выселенцы разгромили вчистую так, что жить в ней далее было никак не возможно.
Через некоторое время вся эта тусня объявилась на другом таком флэту, который располагался в районе Цветного бульвара. Работали они также дворниками и к ним меня привел вторично уже Джек, который к тому времени перестал заниматься подобной профессиональной деятельностью, а зарабатывал, работая продавцом в “тонаре” на Новом Арбате. Будучи всегда переполнен патриотическими чувствами, он иной раз зло шутил над покупателями: когда какой-нибудь несимпатичный унисекс заказывал банку кока-колы, Джек брал искомое от обогревателя, затем, незаметно, что есть силы, встряхивал, а после уже давал в руки клиенту. Ну не любит человек продвинутых, что тут такого? Так вот, приводит меня Джек на новый флэт. Народу – еще больше, причем люди разделились на несколько лагерей по интересам: наркоманы, алкаши, еще алкаши, пара “семей”, снова алкаши… На этом флэту я познакомился с Алесем Маклаковым, неплохим, но чрезвычайно ленивым автором песен, который тогда сидел на “винте” и, несмотря на это, был странным, но приличным человеком. Еще я познакомился со своей первой гражданской женой, которая потом взяла себе погоняло “Рысь”, также там тусовалось еще некоторое количество личностей. Рассказывать здесь более об этом флэте не буду, описание этого бытия обязательно появится на сайте(раздел “История”, здесь же в тексте появится ссылка). Кончилось все тем, что я окончательно перестал там бывать после того, как вытащил с флэта Рысь. С этой квартирой получилось все так же заурядно: жильцов выселили и разогнали, дом, в конце концов, снесли. Но с отдельными персонажами я общаюсь до сих пор.
Первые концерты.
Первый “дружеский” концерт, который я посетил, был концертом Джека и проходил в… конюшне, на Московском ипподроме, причем проходил прямо рядом со стойлами. К тому времени мы уже достаточно плотно общались, ездили друг к другу в гости, распивали “Анапу” и “Каберне”, переписывали друг у друга записи. Я имел в запасе десятка полтора песен, за которые было уже не стыдно, хотя, по чести сказать, то мое творчество здорово отдавало Летовым и прочей анархоистерикой. Наверное именно тогда я пришел к разумному выводу, что матершина в тексте вполне уместна, если она – в тему. Первый же мой концерт состоялся в театре-студии “СВ”(это внутри ДК МАИ) летом 1994 года вместе с тем же Джеком, причем я совершенно не расчитывал продолжать это дело, намереваясь просто сделать запись на память. Может быть, именно с тех пор мной и владеет стойкая уверенность, что музыка, песни, стихи – не инструмент карьеры, а способ выражения мыслей… по крайней мере я был убежден в этом тогда и так же твердо убежден в этом сейчас.
Заправлял “СВ” Дмитрий Студеный, который с группой товарищей натащил туда дешевого и чудовищно разнобойного аппарата, каких-то светильников, пульт “Электроника ПМ-1” и при помощи самопальных устройств заставил всю эту кучу хлама работать. Этого человека надо охарактеризовать особо.
Личная справка: Дмитрий Студеный(псевдоним) – лидер, вокалист и автор текстов полумифической группы “Даждь”, названной в честь Дажь-Бога. Из данной группы впоследствии к нам перешел бас-гитарист, за что Дмитрий меня вероятно до сих пор не простил, хотя я тут ни при чем. В моей памяти он навсегда останется шоуменом-приспособленцем (точнее сказать, выкрестом), потому что тогда, в прошлом, уперто и “всерьез” гнал непонятные псевдославянские языческие фишки, пока “СВ” не накрылось медным тазом. Впоследствии, познакомившись с полезными православными деятелями, резко сменил имидж и ориентацию на православие, оставив тем не менее название “группы”(ее уже не существовало) тем же, т.е. языческим. В настоящее время верховодит клубом “Факел”, где устраивает концерты малоизвестным акустическим коллективам. Также на таких концертах читает лекции на затоптанные темы вроде “роль Башлачева в русской поэзии”.
По своей сути “СВ” был жутким хиппятником, но, по правде говоря, я и сам был тогда гнилым хиппаном, хоть и агрессивным на язык. Просто приходили люди, рассаживались на спортзальных матах и потягивали дешевое пиво, пока на “сцене”, состоящей из пары стульев что-то исполнялось. Однако этому месту я, пожалуй, наиболее благодарен, потому что именно там началась моя группа.
“Львиная Доля”.
Первого музыканта, с которым я стал музицировать, привела Рысь. Это был Дмитрий Кушпит, гитарист, он же впоследствии “мосье Кукушкиндт”, который учился с ней в одном ВУЗе. Сначала он пришел вместе с ней на концерт(в “СВ”), причем пришел прямо с гитарой и прямо в зале начал импровизировать что-то похожее на сольную партию. В результате, через пару недель мы образовали дуэт, который назвали “Львиная Доля”(без тщеславия, безусловно, не обошлось). Репетировали у меня дома, да и что нужно еще акустическому дуэту! Кукушкиндтту надо отдать должное – он постоянно рос, непрерывно что-то слушал, совершенствовался в гитаре, прикупил классную электруху. Что же касается меня, то под влиянием непрерывного творческого процесса песни получались лучше, их становилось больше, а, кроме того, я пытался засунуть команду в любую “дырку”, образовавшуюся в концертной программе “СВ”. Студеный ворчал, но ставил. Количество выступлений доходило до двух в неделю, хотя, обычно мы играли раз в выходные. В процессе такой эксплуатации практически сразу был преодолен кризис “страха сцены”, который неизбежно появляется у любого музыканта в начале концертирования, мы также приобрели новых музыкантов: Рысь стала играть на всяких гремелках, свистелках и колокольцах*, а Джек вооружился бонгами и прочим перкашном. Что касается музыки, что это представляло собой русскорочную акустическую хиппятину, только сдобренную матершинными текстами, которые были хорошими, но довольно стандартными штампами о молодости, любви и глобальных проблемах. Самые известные песни репертуара тех лет: “Простыня На Ветру”, “Алкоголизм”, “Баллада О Вознесении”, “Что-нибудь”, “Капкан” – довольно популистские четырехаккордные темы с достойными текстами. Влияний много: от фильма “Дорз” до “Гражданской Обороны”, последнее очень заметно в некоторой нарочитой гнусавости моего вокала.
Период “Львиной Доли” был недолгим – меньше года. Пришедший из “Даждя” басист Артемий Бондаренко(позже – “АРТель”, “Оргия Праведников”) как-то ляпнул: “Львиная Дуля”, выкрикнув эту фразу из зрительного зала. Эта игра слов мне приходила в голову и раньше, но не очень вязалась с молодежной правильностью и идейностью, будучи исключительно распиздяйским словосочетанием. А тут подумалось: а пошла эта правильность в…… После этого концерта Артемий сказал, что хотел бы с нами играть, а мы не были против, рассудив, что проблемы в группе “Даждь” нас совершенно не трогают.
* – Примечание:
“Львиная Дуля” и первые скандалы.
Как только нас стало пятеро, проблем заметно прибавилось. Репетировали, по-прежнему, дома, но важность частых выступлений стала очевидной – нужна была практика в групповом составе, с электроинструментами, поскольку через мощную, но только одну старую ламповую радиолу, используемую в качестве усилителя возможно было подключить только бас. Что же касается аренды базы, то о ней мы не думали, так как при той регулярности выступлений в “СВ” практики было достаточно. Однако, Дима Студеный, обидевшийся на нас за “сманивание” басиста стал откровенно совать палки в колеса и вести себя крайне неколлегиально, начав попросту кидать нас на концерты, вставляя в программу и “разворачивая” чуть ли не в день концерта. Будучи людьми горячими, мы немедленно пошли на конфликт и положение спас только Джек, который тогда помогал “Даждю” в концертной деятельности и в записи. Мы остались в числе выступающих постоянно, но стало окончательно ясно, что из этого болота надо выбираться.
Первый серьезный скандал случился перед фестивалем “АКУ-РОК Д.В.А.”, когда организатор и арт-директор этой байды Джон Евсеенко приехал на концерт в “СВ” отбирать группы. Этому предшествовала интрига, потому что Джон собирался отобрать только одну команду, а Дима Студеный несомненно об этом знал, поэтому он подобрал откровенно слабые группы на этот концерт, сделав “Даждь” заведомым хэдлайнером. То есть нечистый замут налицо: “Даждь” должен был победить в любом случае, учтены были все случайности. Кроме одной. За два дня до концерта я позвонил ему и попросил втиснуть нас в какую-нибудь “дырку”, причем помогла случайность – одна из подмосковных команд соскочила с концерта. Студеный уперся рогом и стал говорить какие-то беспонтовые глупости, что, дескать, мы часто играем и так, а сегодняшний концерт не для нас и все такое. Подключился Джек, который всегда отличался талантом морального прессинга, он настолько безжалостно наехал на Диму, что тот ляпнул следующее: “Ну, ладно, только вы, в любом случае, выступаете вне конкурса”. Эта фраза показывает моральную сердцевину этого человека во всей красе! Вы понимаете, нам фактически сказали: вы – в пролете, а я все равно победю! О самом же конкурсе мы узнали только перед выходом на “сцену”! Отыграли на подъеме, в зальчик набилось человек двести, которые приняли нас очень хорошо, несмотря на то, что в процессе выступления мы несколько раз объявляли: играем, блин, вне конкурса, что приводило публику в буйный восторг. Кончилось тем, что Евсеенко отобрал нас, а на Студеного было страшно и грустно смотреть. С другой стороны – поделом, не будь задницей.
“АКУ-РОК” проходил в знаменитом “подвале на Курской”, тогда это было очень известное место, в доме с “бегущей строкой”. Это был, действительно, большой оборудованный подвал, со сценой, залом, холлом и гримеркой. По современным понятиям он здорово походил на нынешний “Форпост”, только был менее чистым и не имел строго отделенного, оборудованного питейного зала. “Львиная Дуля” выступала в один день с “Выходом”, “Радой и Терновником”, “Хобо”, должны были еще играть “Манго-Манго”, но они не приехали в этот день.
Скандал получился сразу же: на первой же нашей песне сгорели мониторы, причем все. Но поскольку мы все время играли без оных, проблем это не составило – отыграли как надо. Как только сошли со сцены, к нам подвалил некто очень главный из группы “Хобо”, который стал понтоваться в духе: а фигли вам громче нас хлопали, мы же, типа, лучше лабаем. Потом пошли рамсы – давайте, дескать поджемуем и выясним, кто круче. На эти понты мы отреагировали так: если ты такой крутой, то играл бы нормально на сцене, а не толок воду в ступе после этого. Можешь – делай “джем” прямо во время концерта, не можешь – отдохни. Кекс отвалил. А мы потом неплохо потусовались, Джек вдоволь натрещался с Силей, мы же с Кукушкиндтом вволю напились пива. С тех пор я прочухал тему любого мероприятия, которое обзывается фестивалем: это должна быть большая тусня, без конкурсов с присуждением призовых мест и прочей конкурентной ботвы, но это должно быть реальным редким событием.
К величайшему моему сожалению, таких фестов ныне практически нет. Сейчас фестивалем обзывают любой концерт с числом участников больше восьми. Более того, в ряде теперешних клубов делают так: наберут массовую обойму команд на каждый день недели и обзовут каждый такой концерт каким-нибудь “панк-фестивалем памяти кого-то”. Расчет делается на то, что зрители этих групп поведутся на фишку и не забьют на сейшн. А собственно фестивалем это не является. Я уже не говорю о таких дешевках, как какой-нибудь “HIM-party”, где взрослые люди играют в программе по нескольку каверов, чтобы завлечь молодежь. Тогда, в середине 90-х все еще было не так, тогда на фестивали ходили тусовками, как на полноценное общественное событие. Сейчас таким энтузиазмом не сможет похвастаться ни один клубный фест, кроме, быть может, пятилетия “Р-клуба”. Или “Байк-Шоу”.
Возвратившись с феста мы получили в “СВ”, мягко выражаясь, холодный прием. Дима Студеный даже выпендрился, спешно организовав фестиваль, помпезно названный двумя словосочетаниями “антиАКУ-РОК” и “альтернативный АКУ-РОКу”, на котором играли все те же акустические группы из “СВ”. Нам было заявлено, что “этот фестиваль организован для тех, кто не играл на всяких АКУ-рках”, поэтому, какая жалость, нас туда не пустили (я тогда еще стебанулся: позвонил Студеному и предложил сыграть на фестивале вне конкурса). После этого я утратил большую часть уважения к этому человеку, который, вообще-то не является говнюком, но слишком трепетно любит все производимое собой, причем настолько, что использует и подлые приемчики, как было с “отбором” на конкурс, когда он просто отшил всех конкурентов по праву “директора” “СВ”, пытаясь таким образом откровенно протащить себя и “Даждь”. Отшил всех. Кроме нас.
Впрочем, через некоторое время, Студеный, почему-то, очень понравился администрации ДК МАИ и “СВ”, помимо своего помещения(размером с аудиторию в институте), получил возможность устраивать концерты в малом зале. Мне это напомнило учебу, праздничные выступления в родном МАВИАТе, поскольку в малом зале была стандартная совковая сцена, какая есть в каждом типичном ДК, плюс зал мест на 500. Из тамошних концертов запомнились два: концерт с группой “Жизнь Прекрасна”, где мы устроили джем-сейшн спародировав песню Кинчева “Все Это Рок-н-ролл”, вставив в куплеты слова из “Пластилиновой Вороны”, а еще незабываемый концерт Свина и “АУ”. Свин, он же Андрей Панов, тогда еще был жив(1994), “АУ” выступали достаточно часто. Хочется рассказать более подробно.
Когда Свин, опоздав на час или два, приехал в ДК МАИ, его никто не заметил, он пришел в гримерку, где уже находились мы с Джеком, причем находились довольно долго, выказывая некоторое нетерпение и недовольство. В тот момент, когда Свин вошел в гримерку, Джек громко и с пафосом спросил: “А что же, многоуважаемый Андрей Панов, когда же они, наконец, прибудут?” Свин повернулся, прищурился пьяным глазом и внятно ответил: “Только не надо смотреть на меня, как на полное дерьмо!” Ситуация была настолько комичной, что расхохотались все мы трое.
Разогрев концерта не запомнился совсем, но выступление “Автоматических Удовлетворителей” было явно выдающимся. В зал вломилось десятка три пьяных в хлам малолетних панков, которые немедленно начали буйствовать и выражаться, приведя в легкий испуг бледнеющего Студеного. Но это были еще цветочки, потому что Свин после выхода на сцену на первой же песне достал бутылку водки и стал пить огненный напиток прямо возле микрофона “из горла”, не забывая опохмелять и музыкантов. Малолетние панки в зале к тому времени тоже пили, причем на первых рядах, сопровождая это бузой и табачным дымом. Тем временем, на сцене, где минут через десять было уже слишком весело, далеко не первая бутылка сопровождалась косяком. Под конец концерта Свин пытался демонстрировать гениталии, что, надо признаться, у него получилось.
Весь прикол состоял в том, что в зале в это время присутствовало местное высокое начальство ДК МАИ и представитель администрации института. Как нетрудно догадаться, ключи от зала Студеный сдал на следующий же день, а сам “СВ” продержался там весьма недолго, сначала впав в зрительскую летаргию, а после и вовсе прекратив существование. Так, по крайней мере звучала “типа официальная” версия, озвученная Аккордием, гитаристом “Даждя”, Студеный же от комментариев уклонился и даже Джеку не сказал ничего. Хотя, я уверен, что именно с тех пор он приобрел стойкую неприязнь к рок-музыке и самостоятельным музыкантам**.
** – Примечание:
Фашизм, провокации и электричество.
Как только мы соскочили с чисто акустического места, то в коллективе назрела необходимость задуматься о дальнейшем. Кукушкиндтт меня убедил в необходимости переделки группы в электрический состав. Тем временем скандалы продолжались. Памятен пример с выступлением “Дули” в клубе “Улица Радио”, когда тогдашний их арт-директор, Андрей Качанов, впечатленный нашим выступлением на “АКУ-РОКе”, предложил нам концертировать и в “Радио”. Надо заметить, что все мои знакомые клубмены в один голос замечали: руководство данного клуба – сборище крайне необязательных динамщиков, по вине которых клуб вылетал из всех мест, где его пытались разместить, причем число этих мест превышало возраст клуба в годах и, если мне не изменяет память, таких мест было около двенадцати или даже больше. Так вот, динамо продолжалось почти год! То концерт переносится, то клуб переедет… Кончилось это тем, что на другом фестивале, проходившем в кинотеатре “Перекоп” мы отловили Качанова лично. К тому времени вокруг группы сформировалась довольно устойчивая тусовка, парни были неслабые, да и мы не подкачали. В общем, поймали мы Качанова, взяли в кольцо из десятка человек и вежливо(но настойчиво) попросили не ебать мозги. Он нас немедленно связал с Михаилом Гуляевым, который практически сразу все устроил, хотя не без странностей: в конечном итоге это был не тот “Улица Радио”, в районе “Бауманской”, а небольшой клубец “Четвертая Стена” в Новогиреево, хоть концерт и проходил под вывеской “Улицы Радио”. А еще на фестивале в “Перекопе”, где мы наехали на Качанова, Джек познакомил меня с Тарасом Чучманом, который до сих пор является лидером, фронтменом, автором группы “Русская Правда” и просто классным парнем.
Личная справка: “Русская Правда” – московская группа, играющая “патриотический русский рок”. Вообще-то лично мне они всегда здорово напоминали ДДТ, но тексты у них были очень зубастыми, с матюками и славянизмами. Наиболее запомнившиеся хиты: “Янки, Катитесь Домой!”, “Любовь И Сифилис”, “Сашина Душа”, “Белым – По Черным!”. Группа нередко ввязывалась во всякие авантюры вроде выступлений в ходе предвыборной кампании Зюганова, на ее концертах периодически можно было видеть скинов, поэтому неудивительно, что она заслужила репутацию “фашистской”, а, поскольку мы часто выступали вместе, то и “Львиную Дулю” стали окрашивать в тот же цвет. Одно время директором группы был Владимир Марочкин, возглавлявший Московскую Рок-лабораторию. “Русская Правда” выпустила несколько альбомов. Существует и поныне.
С Тарасом нас никогда не связывали именно дружеские отношения, скорее – приятельские, знакомские. Впрочем, поиграв несколько месяцев в одной обойме, мы достаточно хорошо ознакомились с жизненными позициями друг друга и с тех пор “Львиную Дулю” и “Русскую Правду” стали называть группами-побратимами. Вполне заслуженная фигня – мы до сих пор прекрасно общаемся. Постепенно объединились и тусовки. Одновременно, в “Дуле” опять наступил перелом: Джек заявил, что собирает свою группу(“Медведь-Шатун”) и ушел из состава. К тому времени Рыси также уже не было, Артемий Бондаренко свалил в армию, но остался в Москве, так что концерты не закончились. Через некоторое время он нам таки малость подгадил: оказалось, что он уже несколько месяцев репетировал с “АРТелью”, но нам, почему-то, ничего не сказал. В результате, когда он неожиданно объявил о своем уходе, из-за этого не состоялось четыре концерта подряд. Группа отнеслась к этому цинично-философски: как пришло, так и ушло, хотя осадок, безусловно, остался. Лично я на него зла не держу, “АРТель” ему заметно ближе была, чем то неадекватное хулиганство, какое мы распространяли – мы были веселой тусовкой, а ему хотелось академичности, что ли… бывало, что после наших концертов клубы закрывались, хотя я надеюсь, что это было цепью злосчастных совпадений. Короче, на этом его, Артемия, присутствие в группе и данном изложении закончилось.
Новый басист, который позднее пришел, был из “Русской Правды”, звали его Роман Шелетов. По своей сути он был джазменом и, по его словам, четырехаккордный русский рок его изрядно достал. А мы тогда уже перешли на стойкий, жесткий хард, поэтому он как-то раз сам попросился попробовать… да и остался. Некоторое время он помогал “Правде” с концертами, пока они не нашли нового басиста, мы же за это время приобрели барабанщика – Дмитрия Никишина, по прозвищу “Блокис”. С этих пор “Львиная Дуля” стала электрическим квартетом.
Несколько ранее, где-то в конце 1996-го вокруг группы сформировалось нескольких сольных проектов. Кукушкиндтт стал играть вместе с группой АРС, которую возглавлял Артем Аматуни(сейчас – группа “nedosna”), а чуть позднее попытался собрать свой проект – “Три Пинты Эля”, группу с женским вокалом, очень напоминавшую модных тогда “Cranberries”. Группа дала не более десяти концертов и распалась. В то же самое время я стал опять давать сольные акустические концерты, потому что группа не перерабатывала и четверти написанного для нее материала, хотелось хотя бы обкатать новые песни. С тех пор я и даю акустику параллельно с группой. Кроме того, как раз тогда пришла идея пародирования, хотя изначально это придумал Джек. Но пока что писались пародии на какие-то дружеские команды, для исполнения на концертах, до серьезных имен тогда еще было далеко.
Электрический состав, сформировавшийся еще с Артемием, просуществовал достаточно долго – года три, хотя сделал довольно мало изначально электрических песен, в основном перерабатывая имеющиеся и используя написанные, но не озвученные ранее. Первое же мероприятие с барабанщиком кончилось скандалом. Это был “Фестиваль Надежд-7” Московской рок-лаборатории.
Владимир Марочкин, отбирающий группы сначала отнесся к нам довольно холодно (в духе: а кто вы вообще такие?), поэтому мы применили примитивный, но безотказный ход: демо-записи ему передали сразу два ценимых им человека – Тарас и Дим Димыч Чеботарев(он же Че-Бэ), открывший в свое время несколько клубов от знаменитого “Алябьефф” до скандальной кислотной дискотеки “Акватория”. Видимо впечатленный этим “совпадением”, Марочкин позвонил мне и пригласил нас поучаствовать, правда, почему-то запихнул нас не в акустический (согласно саунду мы были все-таки, скорее полуакустикой, чем мощной электрокомандой), а в электрический день, где играли всякий металл, гранж и альтернативу. В назначенный день мы прибыли на саунд-чек к 11:00(нам сказали ни в кое случае не опаздывать!) и обнаружили, что аппаратуры-то и нетути! Привезли ее только около двух часов дня, а затем два часа подключали. Все это время мы слонялись по округе, а днем закупили сумку “Арбатского” и засели в гримерке. Естественно, по вине организаторов ни одна группа так и не настроилась. В 18:00 пришли очень строгие охранники и попросили всех музыкантов выйти из клуба, а то – цитирую: “клуб открывается в шесть, а мы не знаем, кто вы и зачем!” То есть списки и паспорта в карманах ни фига не документы. Инцидент замяли, но мы, воспользовавшись случаем, отправили гонца за “Арбатским” вторично, потому что уже стало известно – раньше девяти вечера мы на сцену не выйдем. Тем временем на сцене настраивалась группа “Легион” – почетный гость фестиваля. Настраивалась она до семи, а после открыла собою фестиваль, отыграв еще часовую программу. Потом пошли получасовые выступления команд. Из них мне больше других запомнились “Швах”: два вокалиста толкали речевки в духе “Limp Bizkit”.
До нас очередь дошла только к половине двенадцатого, причем обнаружилось, что в установке повреждена бочка. После выступления к нам подошел сам Марочкин и сказал, какая мы классная команда, что он не прочь нами заняться и нас протежировать. “Но название у вас странное. Давайте сменим его на “Львиная Доля”” – заявил директор рок-лаборатории. Стояли мы прямо в зале, кружком. В этот момент в этот круг прорвался Кукушкиндт и брякнул: “Без проблем, только давайте сменим и вам фамилию с Марочкин на Рамочкин!” Народ грохнулся в хохот, а Марочкин страшно обиделся. Тарас мне потом говорил: “Надо было его после инцидента хватать тепленьким и тащить в гримерку пить портвейн – тогда бы вы точно договорились”. Оказалось, что не судьба, да и поганое это дело – умасливать важных персонажей. От лукавого.
Из прочих фестивалей запомнился прикольный, но не менее скандальный фест “Найденное Поколение”, который организовал Артем Аматуни. Он, вообще классный малый, хоть и с несколько салонными заскоками, но это не спасло его от чрезвычайно глупой и неосмотрительной вещи – он поручил печатание билетов одному из участников фестиваля. Естественно, заинтересованные лица зафигачили добрую тысячу “лишних” билетов и раздали “своим”. Никто бы ничего не узнал, только кто-то из “своих” начал внаглую фарцевать липовыми билетами прямо у входа в кинотеатр “Варшава”, где проходил фестиваль. Обман раскрылся, но так как билеты “настоящие” и “не очень” вышли с одного типографского станка – называть лишние билеты именно фальшивыми было нельзя – они ничем не отличались. В результате Аматуни попал на “косарь” “грина”, по крайней мере Кукушкиндтт, общавшийся с Артемом, мне называл именно эту сумму. Утешало то, что публики было довольно много, приехала даже пара съемочных групп программ вроде “До 16 и старше”. Но организация оставляла желать лучшего. Аппаратура неожиданно отказала сразу после начала выступления первой же группы и это был еще не первый технический сбой. К моменту нашего выхода сгорела половина мониторов, а технические остановки привели к обычному явлению – полезное время неуклонно сокращалось. К нам подошел представитель организаторов и попросил( а точнее поставил перед фактом) о сокращении программы до получаса. Мы все же не звери – понимая как тяжело тащить всю эту фигню, урезали программу до двадцати пяти минут(включая настройку), составили новый список песен и подали его на пульт и Аматуни. Но ведь надо понимать, что “говно никогда не приходит одно – оно приводит с собою друзей”***: на пульте решили, что, раз уж мы такие покладистые, то нас можно запросто урезать еще на песню, причем без уведомления. Что и было сделано. Естественно, при короткой программе главный хит всегда оставляют на окончание. Мы уже объявили песню, когда с пульта нам простонали через монитор: “это была последняя песня!”, хотя у людей был список, а мы постарались прочие песни исполнить быстрее, причем на настройку, из соображений экономии времени, просто забили. А тут такой фортель! Представьте, вам обещают сорок минут выступления, а на пятнадцатой просто вырубают звук! Естественно нам это не понравилось! К тому же, чтобы, видимо, сразу подавить инцидент в начале, на сцену вышел Михаил Гуляев и забрал со стойки вокальный микрофон!!! То есть, гласный или негласный, но сговор – налицо. Отойдя от шока, мы пошли разбираться за сцену, где находились организаторы. И Гуляев, и Аматуни гнали какую-то гнилую пургу о том, что “все мы рокеры и должны понимать друг друга”, пока не подошел звукарь(или кто у них там) и ляпнул, что им с нами вообще разговаривать не надо, что сокращение времени – компетенция начальства и что музыканты – расходный материал! Этот человек немедленно получил от меня в репу. Вмешавшегося Аматуни трогать не хотелось, поэтому его просто настойчиво попросили не лезть. Короче, Гуляев выгнал наказанного пакостника, утешал всех нас, но легче от этого не стало.
Но и это еще не все. Потом кто-то из них все-таки опустился до других пакостей и дал материал в какую-то желтоватую газету(не помню название, по-моему что-то вроде недолговечной перестроечной прессы с названием типа “Утро России”). В газете было написано, что мы, т.е. “Львиная Дуля” в буквальном смысле посылали на хуй весь зрительский зал, а зал отвечал тем же. Но ведь этого не было, группа отыграла и ушла, не вынося сор из избы. Короче, тот не известный мне говнистый перец, который дал материал (инцидент был, напомню, не в зале, а за сценой, куда не пускали зрителей и журналистов!) повел себя как заурядное чмо, которое спряталось от закономерного возмездия. Зрители, пришедшие с нами, тоже очень хотели познакомиться со звукарем поближе, но их удалось успокоить. Можно представить, что я сказал в интервью “До 16 и старше”, хотя старался сдерживаться из всех сил! В эфир это, естественно, пошло в жутко изрезанном виде. А я с тех пор искренне ненавижу всех этих гандонов, которые свои просчеты и откровенное надувательство прячут под стоны о “рокерском братстве”. С Аматуни и Гуляевым у меня, впрочем, нормальные отношения до сих пор – они реальные люди, которых тогда гнусно кинули, хотя лично я всегда говорил и говорю: если берешься за организацию – никакого рокерского братства-братковства, никаких “своих”: делай дело, заставляй работать других, не лепи отмазки и будь тверд. Иначе непременно подставят.
С окончательным переходом Романа Шелетова в “Дулю” закончились все проблемы с саундом. Однако последующий период был уже не таким “веселым”: в основном это были клубные концерты и какие-то фесты, так и не получившие продолжения. Серьезно же записываться мы не могли: для этого требуются приличные деньги, причем все расходы приходились бы на меня – Роман был приезжим с Украины и ему надо было думать о заработке, Блокис работал весьма эпизодически, Кукушкиндтт уже был женат и семья требовала. Зарабатывать же музыкой мы тогда не могли – клубные концерты приносят скромные деньги, да и период был в то время неслабый – гиперинфляция. Оставалось два выхода: либо писаться плохо, но у “своих”, либо вкладываться. Неплохие, но, все же, не студийные, записи у нас были и так – с концертов. Из них мы и формировали сборники, которые считаются единственным продуктом, записанным группой, не считая концертного же альбома “Зажало!”, который был выпущен после ухода Шелетова в 1998-м. Рома получил приглашение от какого-то джаз-банда и ушел зарабатывать платными концертами, по крайней мере он так говорил. Реальность оказалась лишенной розовых тонов: один знакомый, Николай Райский мне говорил, что видел этот джаз-банд играющим в какой-то мерзкой пивной на Бауманской и выглядело все откровенно плохо. Так это или не так, но просуществовал этот джазовый суперпроект около месяца-двух и распался. Рому потом пару раз видели в метро расклеивающим рекламу. Далее его след окончательно потерялся.
Некоторое время спустя заныл Блокис. Мы к тому времени имели временную замену – басиста из другой группы, который согласился нам помочь на концертах, пока мы не найдем музыканта. Блокис же начал здорово выпивать, приезжать пьяным на концерты и динамить репетиции. Такой поворот нас не устраивал. К тому же он начал бубнить какую-то байду о том, что, дескать, он по жизни – алкаш, ему пить интересно и нам от него надо избавляться. Так мы и сделали. После, еще месяцев восемь, группа существовала в состоянии поиска барабанщика, с парой человек даже пыталась плотно играть, но… наверное этот состав стал обречен. Мы просто устали от преследовавшей нас неустроенности. С Кукушкиндттом мы до сих пор в прекрасных отношениях. С другими я не общаюсь. И дело не в том, что группа развалилась, просто уходили люди по одной и той же причине – в поисках более выгодных проектов, хотя их устраивала “дульская” музыка. Никто из них не брал ответственности за группу, они приходили, по сути, поиграть, это было для них хобби. А поскольку ничего лично им это не стоило, то и расставаться было легко. А лично я халявщиков терпеть не могу. Считаю, что сначала надо сделать что-то настолько ценное, чтобы это пользовалось успехом, а уже потом считать возможные барыши. А люди хотели всего сразу. Так, знаете ли, не бывает.
*** – Примечание:
ИТОГИ И УРОКИ.
Этот состав наголову разбил мои розовые мечты о возможности “случайного” успеха в том пионерском понимании, которое живо в народе до сих пор: тебя, типа, обязательно заметят(по крайней мере есть шанс) и в клубе, надо только, чтобы повезло, надо нарабатывать связи, заниматься уместной саморекламой и прочее. Есть также распространенное мнение, что легче “пробиться”, если несколько групп играют в одной обойме, вместе мутят концерты, собирают публику и так далее.
Так вот, все это – полная и бесповоротная чушь! Никто и никогда не будет вами заниматься, если вы – никто в плане известности, а стало быть в смысле привлекательности инвестиций. Что же касается надежд просто “понравиться” – подумайте, что за продюсер такой может прийти в “Р-клуб”, скажем, если он в состоянии “отдохнуть” в “Б-2”, где просто лучше с точки зрения комфорта и ассортимента? Да и приходят в клуб отдыхать, а не искать таланты. Далее, направление музыки – если оно не популярно, забудьте о всех шансах. Ваш максимум – стилистическая ниша, а не стадионы. Потом – фестивали. Абсолютно все фестивали делаются по принципу гала-концертов, так что расчитывать, что тебя заметят там – глупость, потому что таких как ты на фестивале – два десятка и каждый выпендривается изо всех сил. В серьезные, крупные фесты надо еще попасть, да и они служат только “орденами”, которыми можно греметь где-то у спонсоров: участвовали там-то и там-то. Что касается мелких, клубных мероприятий, то они – отстой по определению. Они годятся, чтобы весело провести время в тусовке, выпить в веселой компании, произвести впечатление на какую-нибудь дуру, которую стоит потом увезти домой и трахнуть.
Музыкальный проект может стать профессиональным только в одном случае – если им занимаются профессионалы. То есть, во-первых, надо иметь высококачественную запись, причем не обязательно многих песен. Далее нужна продюсерская помощь, материальная подпитка и все то прочее, что составляет музыкальный проект в целом. Значит, надо вложить денег, записать качественный материал, а уже потом предлагать его профессионалам – ездить по студиям, музыкальным компаниям, продюсерским центрам. Единственное, что можно получить в клубах и на фестивалях – информация, поэтому надо тусоваться, знакомиться, брать нужные телефоны. Фестивали также могут служить хорошей натурой, если они хорошо организованны и колоритны, поэтому там стоит снимать видео и фотографировать. Более фесты ни на что не годятся, кроме тусований. Клубы же – откровенный тупик.
Добиться существенного успеха можно лишь тогда, когда все музыканты заинтересованы в нем, что-то делают для этого, а не ведут себя по принципу “кто угодно, только не я, потому, что я – просто музыкант, а тащить группу – не моя проблема”. Тащить группу должны все участники. Если же ваш музыкант только посещает репетиции и концерты – когда-нибудь ему надоест тратить время на дорогу до базы и скидываться на оплату репы. В музыке нет движения вперед, есть только движение вверх. Или падение вниз.
Дмитрий Гурыч, 2004.
____________________________________________
ПРОДОЛЖЕНИЕ:
1999 – 2001. Гурыч, акустический период между составами
2001 – 2006, Часть 1: Друзья и так себе – хроника некоторых событий
2001 – 2006, Часть 2: Лето 2003 – байкеры, скамейкеры и фигайкеры
2001 – 2006, Часть 3: Клубы. 2003-2004 гг.
2001 – 2006, Часть 4: Почему развалился третий состав